Шариат и современное право

У ряда исследователей ислама в последнее время все чаще и чаще возникает закономерный вопрос: не пришло ли время кардинальной реформы ислама в плане отделения его от вмешательства в государственные дела? Не будет ли лучше, если оставить за ним чисто духовные функции?

В настоящее время существуют и признаны ряд государств, которые имеют в своем название слово «исламский», или ислам провозглашается в них государственной религией. Но в этих государствах мусульманское право – шариат, адаптировано к современности, и, по умолчанию, используется избирательно. Без реформы самого ислама в плане отделения религии от государства.

Правительства большинства мусульманских стран провели в прошлом веке правовые реформы. В одних странах шариат заменили на светское законодательство в сфере коммерческого, гражданского, конституционного и уголовного права, оставив под юрисдикцией шариатских судов только семейное право и систему наследования.

В других странах официальные власти пошли дальше и для реформы шариатских семейного законодательства и законов наследования использовали различные способы для ограничения применения исламского права, не пытаясь при этом изменить само содержание соответствующих шариатских правил. Например, с целью препятствования вступлению в брак несовершеннолетних, закон, принятый в 1931 году в Египте, лишил суды права принимать заявления на вступление в брак, если жених не достиг возраста восемнадцати, а невеста – шестнадцати лет. Египетский закон 1925 года ограничил права мужа на развод. Согласно тунисскому закону от 1956 года ни один развод не может быть признан действительным без согласия суда. Более того, суд вправе требовать от супруга выплатить жене определенную сумму в качестве компенсации, если сочтет, что тот отвергает жену без достаточных оснований, или данный развод каким-то образом влечет для нее тяжелые последствия. В 1984 году в Кувейте был принят закон о гражданских состояниях (347 статей), регулирующий вопросы брака и наследования для последователей религиозной школы имама Малика.

В Сирии и Ираке новое толкование шариата было применено для введения обязательности процедуры одобрения судом любого полигамного брака, чтобы гарантировать соблюдение всех толкований Корана о справедливости в отношении жен. В Тунисе в 1956 году законодательно было вообще запрещено многоженство, исходя из того, что оно более неприемлемо и что требования Корана о справедливом отношении к женам ни один мужчина, кроме Пророка, на практике выполнить не может.

В Исламской Республике Пакистан верховный суд одной из провинций определил, что если четкого правила по тому или иному вопросу не дано ни в Коране, ни в Сунне, суд вправе не соглашаться с взглядами признанных мусульманских правоведов и основываться на собственных соображениях, руководствуясь правилами справедливости, равенства и чистой совести. Другими словами, суд не праве отказаться только от применения правил шариата, основанных на ясных и четких текстах Корана и (или) Сунны.

Несмотря на эти реформы, многие исходные элементы шариатского частного права остаются нетронутыми, временное или фрагментарное облегчение не решает проблемы. В периоды исламского возрождения шариат снова набирает силу. В настоящее время даже в европейских странах в мусульманских диаспорах действуют шариатские суды.

Недавний феномен движения «Талибан» с его опытом создания исламского государства в Афганистане, использование демократического процесса для прихода к власти «Братьев-мусульман» в Египте и их попытка формирования государства на основе шариата, аналогичные тенденции в Турции, деятельность «Боко Харам» в Нигерии, нынешний феномен «ИГИЛ» в Сирии и Ираке и террористические акты по всему миру, - все это свидетельствует, что идея создания государства в форме средневекового халифата находит своих последователей, в том числе и на европейском континенте.

В этой связи возникает закономерный вопрос: не пришло ли время кардинальной реформы ислама в плане отделения его от вмешательства в государственные дела? Оставить за ним чисто духовные функции?

Может быть, пришло время вспомнить идеи мусульманских мыслителей и философов, которые предлагали ограничить религию самой светлой ее частью – высокой духовностью и сферой нравственности, избавить ее от вмешательства в общественно-политическую жизнь гражданского общества? Дать импульс возрождению духа реформаторства в исламе? Найти точки соприкосновения между исламом и современной политической мыслью? Исламскому фундаментализму противопоставить универсальные общечеловеческие принципы?

В конце XIX века известный мусульманский богослов и реформатор Джемаль ад-Дин аль-Афгани писал: «Позволительно спросить, однако, почему арабская цивилизация, осветив однажды весь мир живым светочем, вдруг пришла в упадок? Почему этот светоч не воспылал заново? Почему арабский мир оказался погруженным во тьму? Здесь ответственность мусульманской религии кажется несомненной, ясно, что, где бы она ни утверждалась, эта религия пыталась задушить науки, в чем ей прекрасно содействовал (политический) деспотизм».[1]

Сегодня еще более очевиден запрос на светское мировоззрение в сфере законодательства, и культурная элита, да и мусульманское духовенство, осторожно открывают «врата иджтихада» (запрет на реформаторскую мысль в исламе, введенный тысячу лет назад),пытаясь дать выход новым идеям и символам[2].

К примеру, арабо-французский философ и исламовед Мухаммад Аркун пишет, что тотальная власть религии является очень негативным явлением, тормозящим научное и культурное развитие арабского общества. Он считает, что из-за многовековой безраздельной власти духовенства над мышлением мусульман, они перестали искать рациональные и прагматичные решения своих социальных, политических и культурных проблем. Что мусульманское мышление несвободно и «засорено» социально-историческими наслоениями, мифами и средневековыми религиозными представлениями, и называет мусульманский разум «направленным» и «ведомым» Кораном и Сунной.[3]

Другие исследователи из мусульманских стран считают, что природа иджтихада и границы его применимости в рамках шариата не позволят провести на достаточном уровне реформу в современном исламском публичном праве. Это связано с тем, что, по их мнению, нормы шариата, вызывающие сегодня проблемы и относящиеся к сфере конституционного права, уголовного судопроизводства, международного права и прав человека, основываются на ясных, четких и определенных текстах Корана и Сунны. Поэтому мусульмане сталкиваются с необходимостью полной реорганизации религиозных воззрений, чтобы избавиться от всего ненужного и вредного.

Суданский исследователь ислама и глубоко верующий мусульманин Абдуллахи Ахмед Ан-Наим, автор книг «На пути к исламской реформе»[4](1992 г.), и «Ислам и светское государство» (2008г.), предлагает найти исламский выход из тупика шариатской реформы на основе учения суданского богослова Махмуда Мохаммеда Таха. Исходная посылка М.М.Таха сводится к тому, что Коран и Сунна имеют два периода: мекканский и мединский. Более ранее послание от Аллаха, полученное в Мекке, в котором утверждается врожденное достоинство всех людей независимо от их пола, религиозных верований, расы и т.п., является вечным и основным посланием ислама. Откровениям этого периода характерно признание равенства мужчин и женщин и права на полную свободу выбора религии, без малейшего принуждения или насилия.

Более поздние указания давались пророком в ходе построения мединского государства и борьбы за объединение арабских племен. Именно на этих указаниях, прежде всего, основывается шариат.

М.М.Таха и А.Ан-Наим полагают, что Бог дал через пророка эти откровения применительно к конкретным условиям того времени и той культуры и конкретной задаче – построения в этих условиях мусульманского государства. Это временные откровения. Мекканские же откровения – вневременные, данные безотносительно к времени и месту. И именно эти откровения лежат в основе современных принципов демократии и прав человека.

Поэтому, как считают А.Ан-Наим и его учитель, нужно освободиться от исторического шариата и начать перестройку законодательства мусульманских стран на новых принципах – не заимствуя просто законодательство западных стран и «задвигая» шариат, но создавая свое законодательство, базирующееся на раннем, общечеловеческом и данном Богом безусловно, а не применительно к условиямместа и времени, откровении. Такое законодательство будет, своего рода новым шариатом, но основанным на новых принципах, которые мусульмане могут развивать и пересматривать. И это будет мусульманской версией общих принципов современной демократии.

Во второй книге «Ислам и светское государство»[5] А.Ан-Наим приводит ряд аргументов в пользу светского государства и утверждает, что подлинное благочестие возможно только в таком государстве, что гражданское правление является более справедливым, чем правление теократическое.[6] Что законы должны быть основаны на принципах светского общества, как правило, многоконфессионального, в котором все верующие заслуживают того, чтобы к ним относились как к равным.[7]

Директор Международного института исламской мысли Абд ал-Хамид Ахмад Абу Сулайман в книге «Реформа современной исламской мысли»[8] также призывает к творческому восприятию слов Аллаха. Он считает необходимым постигать «тайны и мудрость» слов Аллаха посредством распространения новых идей. Речь в этом контексте ведется не о нововведениях, а об опирающейся «на ценности и принципы откровения» методологии, что позволит последовательно развиваться в меняющихся условиях новых общественно-политических отношений. Необходимо отказаться от буквального прочтения откровений, избегая крайностей и следуя предусмотренному в Коране принципу срединности (умеренности).

Сегодня в мусульманском мире широко известен исламский общественный деятель и проповедник из Турции Фатхуллах Гюллен. Предлагая современную интерпретацию ислама, Ф. Гюлен постоянно подчеркивает роль науки и образования в развитии общества, призывает к диалогу с другими религиями и конфессиями. Ф. Гюлен считает демократию наиболее оптимальной на данный момент формой правления, несмотря на то, что «в книжном (кораническом) и традиционалистском (на основании Сунны) мусульманстве нет ни абсолютной монархии, ни классической демократии в её западном варианте, ни диктатуры, ни тоталитаризма». Ф.Гюлен выступает за многопартийность и придерживается в плане политики основного принципа — «в исламе управление опирается на договор между тем, кто будет править, и тем, кто будет подчиняться».

В мае 2016 года лидер ведущей исламской Партии возрождения («Ан-Нахда») Туниса Рашид Ганнуши заявил об историческом решении партии отказаться от деятельности в сфере религии. Партия становится демократической гражданской политической организацией, базирующейся на мусульманских и современных гражданских ценностях. Теперь лидеры партии не будут выступать с проповедями в мечетях или возглавлять религиозные организации. Партия отказывается от политического ислама и берет курс на мусульманскую демократию.

Совсем недавно Далай Лама пошел еще дальше, написав на своей странице в Facebook следующие слова: «Все мировые религии, придавая особое значение любви, состраданию, терпению и прощению, могут способствовать развитию духовных ценностей, и делают это. Но сегодня мировая реальность такова, что привязывание этики к религии более не имеет смысла. Поэтому я всё больше убеждаюсь в том, что пришло время найти способ в вопросах духовности и этики обходиться без религий вообще». Тибетский религиозный лидер процитировал слова из своей книги «Вне религии. Этика для целого мира», которую он опубликовал в 2011 году и в которой утверждает, что религия сама по себе не может обеспечить благополучное разрешение мировых трудностей.

История ислама показала, что народы, исповедующую эту религию, учитывая требования реальной жизни и прагматизма, постепенно ограничивали влияние мусульманского права на общественно-политическую жизнь, а затем и вовсе перешли к светскому законодательству, установленному на основе общественного согласия, консенсуса. Многовековая повседневная практика ясно показала, что построенная на основе Корана средневековая модель не может обеспечить полноценное функционирование государства во всех сферах политической и социально-экономической деятельности общества.Наставления Корана в части, касающейся государственного управления (например, регулирования вопросов рабовладения, дискриминации женщин и граждан-немусульман, смертной казни вероотступников или права на самосуд для исправления «очевидной» несправедливости, вплоть до убийства человека) потеряли свое значение в современном мире. Вряд ли применим сегодня в административном или уголовном праве такой вид наказания как порка. В Коране ничего не говорится о форме политической власти, механизме назначения главы государства после смерти ее основателя, что создало проблемы в исламской политической теории. Теоретические построения и формы аргументации традиционного религиозного права просто не подходят для разработки правил решения многих сложных современных проблем. Они не соответствуют нынешнему уровню правовой культуры.

Полным абсурдом выглядит заявление радикальных экстремистских организаций воссоздать историческую модель единого исламского государства, основанного на нормах шариата. Нормы шариата, введенные основателем первого исламского государства, даже с учетом поздних нововведений, установленных правителями и исламскими богословами-законоведами, охватывают общественные отношения, которыми ограничивалась жизнь людей четырнадцать веков назад. С развитием мирового сообщества, включая и мусульманский мир, появились сотни новых направлений права, о которых человечество не имело представления в прежние времена.

Справедливо также признать, что законы Древнего мира и средних веков, в том числе и созданные кочевыми государствами Великой степи (Жеты жаргы Тауке хана, Ески Жолы Есимхана, Каска жолы Касым хана ...), и мусульманское законодательство, включавшее и более ранние правовые нормы, были и остаются источником современного права и общечеловеческих принципов.Кстати, самый древний в истории человечества свод законов, зафиксировавший изначальные ценности человечества и написанный более 3700 лет назад во времена Вавилонского царя Хаммурапи, был светским и имел 282 статьи. Религия не имела к нему никакого отношения, а ислам и христианство появились через тысячи лет.

В начале 70-х годов прошлого века американский этнограф У. Ла-Барр ввел термин «кризисный культ»: когда в сложные периоды истории различных обществ возникают идеологии, предлагающие простые решения, связанные с приходом мессии, сильной личности и созданием «тысячелетнего» царства благоденствия. Историческими примерами являются: ожидание прихода мессии в раннем христианстве, который возглавит борьбу против римского господства,«Пляски Духов» в конце XIX у индейцев США (стихийный протест против колониального угнетения) и нацизм фашистской Германии, использовавший порыв нации, униженной, по ее мнению, после Первой мировой войны, восстановить справедливость и создать «тысячелетний» рейх.

Лидеры кризисных культов создают иллюзию избавления от жизненных проблем, открытия смысла жизни и победу над смертью, сулят вечное счастье и благосостояние своим сторонникам и гибель всем, кто противостоит им. Постановка подобных «сверхзадач» дает возможность привлечьобманутых людей на борьбу за ложную идею. Адепты кризисных культов всегда борются, таким образом, за иллюзорную цель, но против конкретного врага.

По мнению исследователя ислама А.А. Ан-Наима, для части мусульманского мира характерно тяжелое состояние растерянности и кризиса. На фоне придавленности людей, не способных понять причины сложившихся общественных отношений, несоответствия желаний имеющимся возможностям, экономических лишений и социального упадка исламский фундаментализм становится востребованным как «кризисный культ». Провозглашается приход мессии, предпринимается попытка вернуться к шариату, воссоздать на его основе «справедливое» государство. Шариатское государство стало романтическим идеалом, о котором говорили как о волшебном средстве, способном решить все беды мусульманских обществ. Но как только сторонники шариата столкнулись с необходимостью практического государственного управления в современном мире, неадекватность их модели оказалась очевидной.[9]

Современные народы, опираясь на многовековой опыт человечества, создают свои государства на основе цивилизованных гармоничных гражданских общественных отношений.

[1] Аль-Джанаби М.М. Философия современной мусульманской реформации. – М.: ООО «Садра», 2014. – 436 с.

[2]Например, марокканские исследователь ислама Идрис Канбури и философ Мухаммад Абд аль-Джабри и др.

[3]Мухаммед АркунРазмышления мусульманина о «новом» катехизисе http://agnuz.info/app/webroot/library/6/526/page09.htmИслам и демократия. Какая демократия? Какой ислам? http://www.strana-oz.ru/2003/6/islam-i-demokratiya-kakaya-demokratiya-kakoy-islam

[4]Ан-Наим А.А. На пути к исламской реформации (Гражданские свободы: права человека и международное право) /пер. О.Фадиной; отв. Ред. И автор послесловия Д.Фурман. М.: Музей и общественный центр им. А.Сахарова, 1999.

[5]Abdullah Ahmed an-Naim. Islam and the Secular State: Negotiating the Future of Sharia. HarvardUniversityPress 2008.

[6]http://ksanfik.livejournal.com/288865.html

[7]Профессор Ан-Наим придумал как примирить демократию с теократией. Надо ли ислам толковать по-новому? http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1033504620

[8]Абу Сулайман, Абд ал-Хамид АхмадРеформа современной исламской мысли: константыи переменные на примере системы уголовных наказаний Баку: CBS, 2010. – 118 с. Им также написаны популярнве в исламском мире книги «Кризис мусульманского мышления», «Исламская экономическая теория», «Исламская теория международных отношений», «Кризис совести и воли мусульманина», «Мировидение Корана».

[9]Ан-Наим Абдуллахи Ахмед На пути к исламской реформации/ Пер. с англ. О. Фадиной; Отв. ред. Фурман. - М.: Музей и обществ. центр им. А. Сахарова, 1999.-283 с.